Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
Кошка уверенно занимает большую часть квартиры ) Даже в холодильник лазила с инспекцией. Лабиринт ей нравится: туда затаскиваются игрушки, есть любимые уголки, где она невидимо мурчит, пока я не найду, есть проходы, откуда она выскакивает с торжествующим мявком. Скоро год котинушке.
Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
Дурное дело - не хитрое, попал как-то Иван-дурак в Японию. Подобрали его полуживого на берегу рыбаки, обогрели, к делу пристроили, женили даже. И называть стали уважительно - Ивамбака. Родились у него три дочки. Первая - богатырша, вторая - умная, третья - красивая. Старшенькая Ити стала в семейном промысле помогать - никто столько рыбы не мог вытащить за раз. Вторая Ни стала семейных бизнес расширять, маркетинговые исследования проводить - аж в соседнее село на рынок выбралась, придумала суси, сасими и много других страшных рекламных слов, лишь бы взять поменьше рыбы и продать подороже. А третью Сан отец в бордель продал. Правда, он думал, что она к нагасакскому молочнику в ученицы пошла - по-японски он не шибко много понимать научился, из всего разговора только про большие деньги услышал и "ойран" - а айран он пивал, вкусно. На удивление, девушка быстро дослужилась до куртизанки высшего класса - клиенты обожали то, с каким вниманием она выслушивает, кивая, в каждую паузу произнося нежным голоском: "Чиво-чиво?", так и стали ее звать, Чио-чио-сан (известно, что японская фонетика не в ладах со слогом "во"). Некоторые, правда, утверждают, что она говорила "Чо-чо?", поэтому ее прозвали Бабочкой ("тё-тё чо-чо", тьфу, да простит меня Поливанов!) Остальное вы знаете. Говорят еще, что старшие сестры приходили проведать младшую. Ити богатырским голосом кричала: "Гэй!", а Ни тут же говорила: "Ша!" - мол, тихо, вдруг у Сан клиент - спугнешь! Отсюда и пошло слово "гейша". Но это точно сказка.
@настроение:
Внез@пно - пепел З@дорнов@ стучит в мое что-то
Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
Точнее, это я не знала - и с удивлением поняла, что мой дорогой маленький друг Кофеек - дама в самом соку, когда ее два дня куртизанили все кому не лень, как Лукрецию Борджиа. Наконец, вахта кончилась, охота схлынула, и на малышку напало резонное желание продлить детство. Она нашла гнилую рыбину и подурачилась в ней с головы до ног. Но это предыстория. Далее в лицах. - ПРИВЕТ! - Кофе! Ой, ты воняешь! - ДА! ДА! ЖРАТЬ ПРИНЕСЛА? - Вот. - НЯМ-НЯМ! ПОЧЕШИ! - Но ты воняешь! - АГА! КРУТО, ДА? - Эмм... *осторожно глажу голову, во всех смыслах не участвовавшую в органолептическом буйстве* - ОБНИМАШКИ! - Но ты же воняешь! - НЕ СТРАШНО! ВОТ, ПУЗО ПОЧЕШИ - И ТОЖЕ БУДЕШЬ ТАК ЖЕ ЗДОРОВО ВОНЯТЬ! ДЛЯ ТЕБЯ МНЕ НИЧЕГО НЕ ЖАЛКО! - Спасибо, дружище.
В Пекине на солнце - уверенные плюс тридцать. Хороших выходных!
Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
и разлепить скрещенные месяц назад пальцы.
Мне дали очередную годовую визу, регистрацию и разрешение на работу. Ура! Люблю китайскую бюрократию, она простая, логичная и не унизительная. Пекин - мой дом.
Картинка - это не иллюстрация, просто "для привлечения внимания", трогательный кадр из заброшенной деревушки.
Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
Есть такое волшебное место к юго-западу от Пекина - Фаншань. Край еще мною неизведанных сокровищ и прелестей. Первой ласточкой в освоении (с четвертой попытки) стала Пещера Серебряной лисы.
Уникальное для Северного Китая место, кроме собственно "сухих" (а на самом деле очень влажных) пещер там еще и протекает километровая подземная река редкой чистоты и красоты. Конечно, было бы здорово ходить в собственном темпе, целиться, рассматривать. Но нет. Маленькими группами по 20-30 человек вас в маршевом темпе гонят сквозь подземные лабиринты, запихивают в лодки, волочат по подземной реке, опять гонят - под непрекращающийся шум голосов. В Китае и под землей слишком много людей, поверьте. Так что каску на башку, фонарь в зубы - и побежали за мной!
А это - главное сокровище, давшее название всей пещере - двухметровая серебряная лиса. Ну, кусочек. Который я сняла сквозь запотевшее и захватанное пальцами толстое стекло. Балансируя на вбитых в стену штырьках. Подталкиваемая сзади толпой китайцев...
А вот к кролику не полез никто - любуйтесь, что природа вытворяет:
Суровый узкий и низкий 800-метровый коридор и сотню ступеней китайцы тащились из последних сил. Чуть не убила чудака, который решил покурить по пути.
Получилась примерно половина фотографий, из них я выложила треть. Полтора часа сплошного волшебства - на память приходили и гномы, и семь подземных королей, и другие сказки.
Мироздание потом все-таки решило смилостивиться и подарило мне несколько часов отдохновения от людей - но это в следующем рассказе, возможно.
Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
все врут! В частности, знаменитый пекинский трактир "Пушкин" по-китайски называется "Петербург" (точнее, даже, "Петербургская западная столовая" - если позлорадничать и перевести буквально, а не вычурно, типа, ресторан западной кухни - на вывеске нет одного иероглифа, везде в китайском инете он именуется 彼得堡西餐厅).
А "Слава КПСС" - вообще не люди!
ПыСы: сначала у меня запись задвоилась, потом оба дубля удалились. Человек с комментарием, напиши еще раз!
Отступление. Как вы думаете, чем занимаются китайцы, забравшись на вершину с красивым видом? Правильный ответ – под катом: Сидят в интернете, конечно!
Несколько однотипных панорам «деревня сквозь ветки-траву-цветочки»
Но погода зашептала угрожающее и с матерком
И я решила убраться, пока меня не смыло селем:
Вы уже давно в Китае, если без пяти минут двенадцать ловите себя на мысли: «А не пора бы уже подкрепиться?!» Во дворах вовсю цуанят вот в таких котлах:
При попытке купить еды я буквально попала на счетчик. Еду мне принесли, а на вопрос: «Так сколько в итоге это стоит?» отводили глаза и шмыгали мимо.
«Сейчас начнется выкуп заложников!» - тоскливо подумала я, вылавливая хозяйку ресторанчика. Показала ей вытащенную из омлета плодоножку помидора, громко высказав надежду, что овощи хотя бы помыли. «Так почем огурцы? Двадцать пять? Они что, золотые? Десять! И омлет из двух яиц с одной помидоркой не стоит сорока. В общем, я дам вам тридцать юаней за все, не больше!» Наверное, дух деревни запомнил, что с такой суммой я расстаюсь легко и охотно – и обед состоялся. За соседним столом мужики получили баранью ногу, блюдо рыбы и много пива, пригласили меня посидеть с ними – потому что я умная, не дала себя провести. Я с достоинством подхватила кусочек мяса, поблагодарила и удалилась. Не захотелось пугать людей, но мясо под убойным слоем перца показалось мне не вполне свежим.
Во время обеда были замечены люди разные. Этюд в красных тонах.
Китайские голубые береты
С кукурузой
С зонтом (зависть, что стоило бросить в рюкзак свой зонт!)
Художник поинтересовался, успела ли я пообедать, а потом сказал: «Жаль! Но если бы нет, то я обязательно тебя бы пригласил!»
Приходящими художниками Цуаньдися вообще богата, им тут раздолье.
На выходе увидела ЭТО, думала, золотая жаба с плана – ан нет, памятный знак «самая красивая деревня Пекина». Вот вы видите танцующую женщину? Роршарх бы вами гордился.
Как я уже говорила, до выхода из живописного района Цуаньбай от деревни ровно пять километров. И в каких местах дорога бежит!
Вдоль дороги – цепочка рукотворных прудов. Наверное, в летние дожди еще красивее.
Это в Пекине уже все отцвело – в горах прохладнее, здесь весна только началась:
Такой замечательный получился побег от городской суеты...
Ведь в этом мире мне нечего больше терять, кроме мертвого чувства предельной вины...
Самая известная деревня северного Китая, из трех иероглифов, первый состоит аж из 30 черт. Не знаете? Все еще вывариваете? Тогда за мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь деревню!
читать дальше?Наш долбанутый авто-мото-фото-спец- молодец, огурец и на дуде игрец - корреспондент побывал в затерянном во времени и гребенях любимом культовом месте режиссеров, художников и бомбил – деревне Цуаньдися.
Девяносто километров от Пекина (правда, от самой западной точки, до которой мне полтора часа ехать на метро, подъем в пять утра – но это мелочи, настоящие коммунисты космонавты трудностей не боятся), всего 150 минут тырканья на автобусе с 30+ остановками по пути – и это еще не конец. Да, прямой автобус, о котором прожужжал мне очи англоязычный путеводитель, отменен. Но есть другой, который доходит до городка Чжайтан. По китайским данным там много местных автобусиков, в том числе до вожделенной деревни. На практике я стояла минут 20, не было ни одного, развлекалась торговлей с водителем «черной машины» - здесь так называют частников-бомбил. Он просил 20, я из чистой любви к театральному искусству доказывала, что за 8 км давать больше 10 грех (на самом деле, даже по пекинским меркам дешево). Потом все-таки согласилась – «свет-то уходит!», на самом деле все небо было в тучах, ни проблеска солнца. К слову, народ на остановке неожиданному спектаклю даже обрадовался, надо было билеты продавать.
Отступление – как я нарвалась на одного козла... Но он оказался милым. А теперь объясняю схему тамошних профессионалов баранки и развода: при подъезде к воротам живописного района (где находятся кассы, собственно) они проезжают, не останавливаясь, потому что местные, с пропуском – а потом требуют стоимость билета (35 юаней) под предлогом того, что «я же тебя провез по знакомству». Меня с самого начала насторожила просьба сесть на заднее сиденье и пригнуться. Но умеки – существа законопослушные, упрямые, подозрительные и - на горе моего водятла – коллекционирующие входные билеты на достопримечательности. Поэтому я села на переднее, потребовала остановиться, козел-водитель получил 5-километровую порцию шипения, ворчания и клятву, что без билета он у меня получит только свои кровные 20 жлобских сребреников. Дядька сдался, сдулся, долго рыскал по деревне, но таки принес мне билет. Я тщательно и цинично изучила печати, чтобы это был действующий билет, после чего отдала 30 юаней за факт секонд-хенда и надувательства. На обратный путь, кстати, машину предлагают за 10 юаней. А билеты обязательно проверяют на выходе – охранники в доле с бомбилами, они тоже живут там, в общем. Я обратно шла пешком (по дождю, мимо живописнейших гор, красота!), у меня даже не заикнулись просить билет, особенно после того, как я подошла спросить, где ближайшая остановка автобуса. «Вон туда» еще три километра, не вопрос. Спасибо! Думаю, в следующий раз нужно прилюдно и громогласно договариваться с горе-таксистами, что за 10 юаней довозят до ворот, я покупаю билет сама, потом еще за 10 – до деревни.
Основана деревенька в династию Мин - на практике это может значить любой год от 1368 до 1644. Но зато с тех пор она осталась практически неизменной!
Первое впечатление – что все население занято исключительно нагревом теплым обслуживанием туристов. Торговля едой процветает, помимо ресторанов на каждом шагу с переносных буржуек продают печеную кукурузу. Несомненно, она здесь - царица полей.
Поскольку ее держат в печи прямо в листьях, после оплаты (пять юаней! В Пекине всего три - я же говорю, они живут за счет туристов) обугленную растительность обдирают – нельзя предсказать, что вам достанется (какой счастливчик у нас получил наполовину прокисшую кукурузину, угадайте с двух раз!).
В каждом втором доме (а то и в двух из трех) – гостиничка, но я не пользовалась местным гостеприимством, не скажу, насколько там аутентично. Не у всех дела идут солнечно:
Когда я разгребала без малого три сотни фотографий, получились тематические кучки: иероглифы, крыши, храмы, дома и дворы, вокруг, дороги и улицы, панорамы, люди, вода. Так и пойдем. Первый иероглиф названия, «цуань», сложный. Значение простое – «готовить пищу на огне», но тридцать черт! Все гордятся им, за время прогулки, думаю, туристы подсознательно запоминают эту кракозябру:
Наглядно, с метафизикой типа взаимодействия пяти стихий в отдельно взятом иероглифе:
На главной городской стене он малость облупился:
На скале, при въезде в деревню, монументально:
Даже на свалке нашелся:
Из других иероглифов замечено «счастье», попроще и в цветочек.
Конечно, некоторые категории пересекаются, будут еще дворы и иероглифы, улицы и иероглифы. Тему же знаков хочется завершить табличкой («про безысходность»): Нет, это я пошутила. Настоящая безысходность там, за шторкой (или соседней шторкой, для дамского варианта). Вообще никаких загородок и дверей, просто несколько дырок рядом – и пялящаяся на тебя очередь! Но зато иероглиф есть. И шторка как бы предупреждала – не расслабляйся, ты в армии.
Перейдем от грустного к крышам. 76 дворов, 656 домов!
Пришлось обрезать «по синий пластик» и «по стоянку машин», чтобы выглядело средневековенько:
Но все равно мелькают иногда, мэа кульпа:
А бывают и такие крыши:
Там, на холме – храм Гуаньюя, небесного генерала:
Крыша оного (храма, а не Гуаньюя) плавно подводит нас к теме «храмы»:
Тянитолкайный дракончик понравился:
Еще там потрясающая курильница, просто Железный тронпрон колыбэл!
Странно, но все встреченные святилища оказались даосскими – то ли буддизм сюда не дошел в отличие от коммунизма, то ли я до местных святынь. Типичный храм похож на сельскую остановку или еще какое удобство во дворе:
А там за стеночкой – раз! – и святой.
Или святая.
Храм – частный случай домов, дома объединены в дворы-сыхэюани. Вот вам некоторые – есть побогаче, есть поскромнее, как водится:
Не я одна люблю подглядывать за чужой жизнью:
Вот к чему они прицеливаются:
Между дворами ветвятся улочки, ползут на холм.
Самое высокое здание украшено флагом (и надписью «Самый высокий дом», но она не вышла, увы)
А эта надпись, говорят, осталась со времен культурной революции:
Вторая часть будет завтра. Частично это связано с тем, что у меня почти девять вечера, я устала и случайно не сохранила 8 страниц текста... Восстановила половину, больше сил нет. Оставайтесь с нами!